Название: Изаль афь эмэж
Автор: Aitan
Размер: миди, 4800 слов
Пейринг/Персонажи: Ярга, Ирга Ихорга, Парга, Нега, ОМП навы, ОМП асуры
Категория: слеш
Жанр: ангст, даркфик
Рейтинг: R
Предупреждения: Кровь
Краткое содержание: немного из событий Первой Войны
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальшеСейчас
Кап-кап.
Кап...
Кап...
Маленький камешек крошится между пальцами, едва Несмега надавливает на него чуть сильнее.
Нав ругается едва слышно сквозь сжатые зубы. Длинные пальцы снова слепо шарят по каменному полу в поисках чего-нибудь достаточно твердого и острого.
Где-то за стенкой продолжает монотонно, равнодушно капать тяжелая, черная навская кровь. Несмега не знает, гоняет ли эту кровь еще теплое сердце, или просто сила земли зовет ее вниз, мертвую.
Он хочет надеяться, вопреки здравому смыслу.
Кап-Кап...
Кап.
Полгода назад
— Планы?
Комиссар хмуро кивает, понимая, что слова здесь уже не нужны. Сразу за ним — глава разведки, спокойный, собранный. Спроси у него сейчас Ярга: «Кто? Как?» — четко доложит. Но какое это значение имеет сейчас, когда они вчетвером стоят у еще не остывшего тела советника? Сердце — вырезано, голова — отделена. Лежат прямо на вскрытой шкатулке, в которой были планы атак, данные разведки, сетки арканов: всё то, что Ярга решился доверить бумаге и своему иерарху.
Зря решился.
Нега молчит. Его плечо почти касается плеча Ирги, но он смотрит туда, где на полу расплылось и застыло черное озеро вокруг уже бездыханного тела. В озере — белый цветок. Маленький, аккуратный, с пятью острыми лепестками. Как там ее звали? Ту молодую асуру, которая носила венец из белых цветов? Гарки залили ей в горло расплавленный металл, когда дознаватели сделали свою работу и попросту выбросили окровавленную, но всё еще живую, из своей палатки. Нега мог бы вступиться. Достать катану и прекратить ее муки, в конце концов, все навы жестоки по своей натуре, но далеко не бессердечны...
Однако, милосердия этой асуре он так и не подарил. Как не дарила его она, наклоняясь со скальпелем к очередному пленному гарке.
И вот, снова эти цветы, как знак, напоминание... Брат? Любимый? Просто неравнодушный? Разумеется, это больше, чем только месть за нее, но всё же, ему есть с чего начать... Верно?
Сейчас
Несмега с трудом привстает и облокачивается о стену. Спиной считает неровные ряды зазубринок. Знает: он отметил далеко не все дни, проведенные здесь, но так всё же легче. Сознание цепляется за счет, за то, что в немеющих пальцах есть еще достаточно силы, чтобы вдавить острие каменного осколка в такой же, но только монолитный камень, и вывести на нем глубокий порез.
— Почему ты ничего не пил?
— Не хочу, — горло просто сводит от сухости. После пыток и экспериментов просыпается страшная жажда. Но не объяснять же асуру, что не пьешь, потому что даже от одного глотка желудок тут же вывернется наизнанку? Несмега прикрывает воспаленные веки: тяжелое сознание проваливается в полузабытье и снова выныривает на поверхность, где нет ни одной четкой мысли.
Именно в этот момент прохладная ладонь касается его щеки. Нав помнит эти прикосновения, это ощущение от соприкосновения собственной огрубевшей кожи с этими руками. Единственными руками, которые приносят ему здесь облегчение.
Наверное, этот светлый болен. Нет, конечно, все асуры — безумцы, в его понимании, но Таниэль — и тут особенный.
Ну что может быть проще, чем ненавидеть своих врагов? Не умеешь быть воином и убивать в бою? Тогда сиди в этой чертовой лаборатории, режь пленных, мучай их до тех пор, пока им не откажет разум. А он — нет, верен какой-то своей смешной целительской клятве: «Не навреди!»
Как-будто он давал ее самому Спящему. Смех один.
— Выпей это, — тихий голос отдается гулом в голове.
— Катись... — Несмега добавляет несколько красочных выражений на навском, но асур ловко пользуется этим и приставляет к его потрескавшимся губам сосуд с какой-то теплой сладковатой дрянью.
Темный хочет разозлиться и выплюнуть эту жидкость, но сил не хватает даже на это, а потому приходится пить. На вкус — нормально, поврежденный пыточными арканами желудок сжимается, но не пытается выблевать это назад. Странно.
— Так лучше?
— Да, — нав втягивает носом воздух, чувствуя, как по телу разливается тепло. И всё же, не может не спросить: — Они знают, что ты делаешь?
Таниэль молчит, ищет что-то в глубине своей целительской сумки. Несмега слышит его ровное дыхание, но и то, как всего на долю секунды сердце асура сбивается с нормального ритма. Гарка протягивает руку почти наугад и касается длинных пальцев. Опять — привычная нежность холеной кожи, знакомый рисунок линий.
— Спасибо, — Несмега с трудом открывает веки. Зрение немного плывёт, но на фоне темной камеры асур кажется нереально четким. Молодое лицо с высокими скулами, белоснежные пряди аккуратно забраны в длинную косу, на левой щеке — изящные узоры, которые нав уже давно научился читать губами и языком. Но самое главное — большие глаза, залитые благодатью Спящего.
Глаза Света.
Полгода назад
— Ты не мог ошибиться в расчетах?
Ирга стоически выдерживает пристальный взгляд своего повелителя и спокойно кивает:
— Здесь нет ошибки. Созданный мной аркан позволит разглядеть светлых под любой личиной. Но... мне нужны для него изаль афь эмэж.
Ярга хмурится. Мерит шагами пол военной палатки. Решение — неоднозначное, но принять его надо. Иначе убитый советник и утерянные планы станут далеко не самым неприятным потрясением в навском стане.
Нега знает, что первый князь для себя уже всё решил. Вопрос только в том, сколько разведчиков придется пожертвовать, прежде чем одному из них улыбнется удача? Впрочем, Ярга никогда не измерял победу жизнями, а успех операции — волей случая.
— Нега?
Глава разведки встречает взгляд князя: уверенно, но с почтением. На правах друга — позволительно.
— Ты сможешь достать это?
— Да, повелитель, — Нега не сомневается. Ни в себе, ни во Тьме которая пронизывает воздух палатки. — Я достану то, что нужно для аркана.
На тонких губах Ярги острым росчерком появляется полуулыбка, в темных глазах — отблеск насмешливого понимания, но разведчик чувствует: первый князь сейчас предельно серьезен:
— Идешь сам?
— Знаю, кто пойдет.
Сейчас
— Тише-тише...
— Не учи меня!
— Несмега...
— Ну всё... всё...
Движения немного рванные, потому что боль сжигает мышцы и кости, но теперь ее можно терпеть. Ее можно оставить беситься где-то далеко от сознания, выть на границе мыслей, потому что сейчас самое главное — теплота чужого тела, белоснежный шелк волос, безжалостно сжатый в пальцах, и...
Дрожь.
Дрожь.
Принятие.
Слияние.
И тесный жар.
Несмега сухими губами целует прохладную кожу шеи, плеч, на вид ломких ключиц. Слизывает языком вкус и запах асура, оттягивает его голову на себя, заставляет прогнуть поясницу, чтобы лучше и теснее совпасть такими непохожими телами. И Таниэль поддается ему легко, спокойно, ласково. Будто между ними нет Света и Тьмы, нет огненных лет Войны.
Нет боли.
Только близость, невыразимая «знакомость» рук, глухость стонов.
Нав сжимает жесткую, всё еще мозолистую от катаны ладонь на бедре светлого, собственное тяжелое дыхание жаром обдает губы — мышцам всё еще больно, — но вспышки удовольствия по позвоночнику воспаряют разум. Несмега чувствует все плавные изгибы чужой спины, очертания позвонков, линии бедер, капли пота и искрящийся Свет, который дразнит все его нервы снаружи и изнутри...
— Еще... — Таниэль выдыхает чуть слышно, сжимает пальцами запястье любовника, но даже не думает прикоснуться к себе.
Гарка тоже уже где-то рядом с неотвратимым безумием, а потому его не надо просить дважды:
— Как скажешь...
Полгода назад
— Выбери другую базу.
Несмега вздыхает про себя. Аргументы у него уже кончились, а комиссар неумолим. Конечно, будь разведчик сам на месте иерарха, то рассуждал бы точно также. Об этой секретной базе асуров стало известно совсем недавно. Расположена в низине Эмлийских гор, далеко за линией фронта, основная цель: помощь раненным воинам Света и опыты над пленными гарками. Именно там собрались все лучшие асурские лекари и ученые, но в остальном — база абсолютно бесполезна для навов. Планировать на нее атаку — бессмысленно и опасно.
Но именно там, под магическим пологом подземелья есть то, что нужно Первому князю. Конечно, можно еще попытаться собрать данные разведки, просчитать варианты, но это займет время. Очень много времени.
Ни Ярга, ни Нега не хотят его терять. А значит, их цель — Эмлий. Отлично укрепленный, защищенный по всем правилам, находящийся почти в самом сердце врага, Эмлий. Платой за эту операцию станут жизни тысяч гарок.
Несмега чувствует, как где-то внутри его сердца сжимается ледяной червячок сожаления, но выбора нет. Если он не достанет изаль афь эмэж, последствия будут куда ужаснее.
— Мне нужна именно эта база, — разведчик чуть склоняет голову перед высшим боевым магом, который уже начинает терять терпение:
— У тебя нет даже четкого плана! Всё, что ты мне сказал, — просто смешно. Ты с таким же успехом можешь выбрать любой осажденный Замок или Крепость, где полно асуров. Или найти кого-нибудь среди пленных...
— Мы пытались, — Несмега морщится. — Но условие было выполнено не до конца, и потому аркан не сработал!
Комиссар Нави прожигает его взглядом. Гарка знает: Ихорга считает это условие невыполнимым. Да чего уж, все советники считают его невыполнимым, только молчат. Но Несмега не готов пока к ним присоединиться. По крайней мере, пока его внутренний карман комбинезона жжет свиток с одним единственным именем и несколькими строчками скупой информации.
— Я уверен, что мне нужен именно этот асур, но он не покидает Эмлия. Брать изаль афь эмэж у других — мы уже пробовали. Может опять не сработать.
— Хорошо, — высший боевой маг Нави, наконец, выплевывает согласие. — Идем. Нужно сделать пару эскизов.
Несколько недель спустя
— Мой!
Заклинание отшвыривает его спиной на огромной валун, Несмега слышит хруст собственных позвонков и рёбер.
Нав сплевывает на землю темную кровь и пытается подняться. После его «благополучной» вылазки в тыл врага энергии почти не осталось, отбиваться нечем.
Сильный удар коленом в висок снова опрокидывает его вниз, и Несмега чувствует связывающее заклинание, выворачивающее ему руки.
— Глупый нав, — видимо, самый старший из светлых стражей решил оказать ему честь вступительной речью. — О чем ты думал, когда решил забраться так далеко от своих сородичей?
Разведчик моргает, восстанавливая зрение. Знали бы они, о чем он думал!
— Добей дракона.
— Что? — усмехается асур, встряхивая белоснежными волосами и глядя на него сверху вниз.
Несмега прочищает горло, чтобы звучало не так хрипло:
— Добей моего дракона, тварь. Мучается же животное...
— Ах это...
Асуры переводят взгляд на огромного навского дракона с обожженными крыльями и располосованными до крови боками. Он лежит на том же месте, где они с Несмегой упали. Глаза закатываются, лапы сводит судорогой, из звериной глотки доносится тихое клокотание, понятное лишь седоку.
Светлые ненавидят навов. Но животные тут ни причем, и асур поднимает руку в быстром жесте аркана.
«Спасибо и прощай», — успевает подумать Несмега, прежде чем драконий стон смолкает навсегда.
— Пойдем, — главный страж дает знак поднять нава с земли. — Ты так легко не отделаешься.
Несмега на это и не надеется.
«О, Спящий, какая удача!»
Этого асура в расшитом драгоценностями бежевом плаще он узнает сразу: командующий восточном фронтом, сын главы совета. Несмега прежде не встречался с ним лично, но разведка приносила о нем очень интересные подробности.
А еще на его руках кровь того, кто был наву очень дорог.
— Элете Итиаль, — глава стражи чуть склоняется перед командующим. — Мы обнаружили вражеского разведчика. Он сканировал территорию за Сержелью.
Итиаль переводит на гарку скучающий взгляд сияющих светом глаз.
— Один?
— Да. Мы больше никого не засекли.
-Что ж... — Командующий холодно улыбается. — Я давно не имел удовольствия беседовать с навами. Вы знаете, куда его вести.
Несмегу бесцеремонно дергают за путы аркана и направляют вниз по узкой лестнице, выложенной обсидианом. Нав практически не смотрит по сторонам: он уже был здесь пару недель назад, работал под прикрытием. Он с закрытыми глазами может воспроизвести всю планировку: коридоры, камеры на нижних этажах, палаты — на верхних, корпуса для ученых и разведчиков... Он знает план этой базы наизусть до самого последнего камешка. И не только этой. Асуры достигли таких высот совершенства, что больше не хотят меняться даже в малом, и темные давно научились этим пользоваться.
— Осторожнее!
Стража недовольно дергает Несмегу в сторону, давая дорогу двум существам, поднимающимися навстречу.
Первый из них — нав. Вернее когда-то был навом. Разведчик насмотрелся на асурских «детищ» сполна, и может сказать точно: это существо уже не полноценная стрела Тьмы. Он слишком изуродован пытками, опытами, ненавистью... Несмеге настолько больно это видеть, что физические страдания от собственных травм уходят на второй план.
— Опять? — громкий голос стража отвлекает гарку от созерцания изувеченного собрата.
— Ему нужна помощь, — тихо, но настойчиво отвечает второй.
Он такой же высокий, стройный, как все асуры, но не носит формы. Только белые легкие одежды, словно сотканные из облаков, и синюю накидку. Характерная сумка через плечо…
Мирный лекарь.
Несмега переводит на его лицо пристальный взгляд, но красивые, изящные черты не отражают ничего, кроме спокойствия, и тонкие руки поддерживают «эксперимент» так бережно и осторожно, словно асур боится причинить ему боль и хочет защитить от своих же.
— Ему уже давно пора сдохнуть, а ты всё носишься с ним, — в голосе стража сквозит искренне непонимание.
— Это мой долг, Аделин, — Лекарь сухо кивает ему и продолжает свой путь. Когда он становится на одну ступень с Несмегой, то невольно встречает темный навский взгляд.
Впервые разведчик видит глаза Света, которые ему не хочется погасить.
Сейчас
— Ты выглядишь свежим, — недовольно цокает языком асур, быстро проверяя Несмегу легким арканом. — Таниэль очень старается.
Разведчик не считает нужным комментировать это язвительное замечание и молчит. Ему сейчас надо сосредоточиться: может быть, асуры и считают себя совершенными во всём, но у Нави тоже было припасено немало сюрпризов.
Несмега прикрывает глаза, пока ученый начинает чем-то греметь на небольшом подвешенным магией столике. Выровнять дыхание, «услышать» свой организм, дотянуться мыслью до легкой искры под кожей, напротив которой бьется сильное сердце. Вот она... эта искра. Замысловатый иероглиф, набитый опытной рукой мастера с добавлением родной магии.
— Начальство даже думает, чтобы определить тебя ему в качестве личной игрушки. — Фыркает ученый, перебирая пробирки с нежно-зеленой жидкостью. — Нужно только удостовериться, что ты не....
В тот же миг, когда асур с ухмылкой разворачивается к нему, Несмега бьет арканом. Всё проходит настолько идеально и быстро, что светлый не успевает даже вскрикнуть и, оглушенный, падает на пол. Добивать — нет смысла, и поэтому нав быстро выскальзывает в коридор.
За шесть месяцев, проведенных здесь, он даже с закрытыми глазами выйдет, куда ему надо. А самое главное — когда надо.
Сеть коридоров и лестниц, палаты, лаборатории... Сейчас наверху собрание, поэтому нет никого, кроме пленных навов и двух дежурных ученых на уровне. Несмега легко смешивается с толпой сородичей и выскальзывает в слепую кишку коридора, откуда тянется широкая шахта наверх.
Разведчик быстро проникает в полую трубу с металлическими креплениями и взбирается по ним. Ни охранных заклинаний, ни сигналов внутри базы — надменность асуров всегда играет с ними злую шутку, но, похоже, они этого не видят.
И ладно.
Нав поднимается на самый верх за несколько секунд, несмотря на орущие от боли мышцы, но боевой азарт подстегивает. Плюс светлые могли засечь всплеск темной энергии и отреагировать вовремя. Тогда у него в запасе есть от силы минута.
Крышка люка поддается неожиданно легко. Если бы он пытался открыть его снаружи, его бы испепелило сетью заклинаний, но изнутри... Несмега с наслаждением вдыхает ледяной воздух и вытягивает вверх, к серому небу, правую ладонь с проявляющимся на ней иероглифом.
Базу оглашает сигнал тревоги.
Несмега пытается не то чтобы не шевелиться, но даже не дышать. Боль от побоев почти потерялась на фоне мучительных арканов, которыми его щедро наградили, когда поймали. В сознании всё еще звучат бесконечные вопросы, что он делал на крыше, какова его цель?
Итиаль снова вспомнил, что у него в руках ни кто иной, как разведчик, и пустился во все тяжкие: когда еще попадется такой замечательный материал для пыток?
Но тем не менее Несмега дышит.
С огромным трудом. Благодаря целительному аркану, который собрал воедино его трахею, бронхи и легкие...
Таниэль протирает ему лицо и шею влажной тряпкой, смазывает мазью особо жгучие очаги боли, потому что нав сейчас даже не в силах понять, что именно у него болит и как.
Он борется за очередной вздох.
Он не может до конца открыть веки, но ему не надо. Он слишком часто видел склоненное над собой лицо Таниэля. Красивое лицо с маской печали, сочувствия, горя. Несмега помнит его поджатые тонкие губы, нахмуренные брови, складочки на высоком идеальном лбу. Руки с тонкими длинными пальцами, которые всегда приносят только облегчение и покой.
Разведчик чувствует, как над ним теплеет воздух, и светлая магия иголочками проникает в тело, соединяя мышцы, кости, сухожилия и нервы. Обрадованный мозг усиленно подхватывает ощущения, ускоряет процесс регенерации, силясь восстановить организм. Где-то в глубине души Несмега жалеет, что восстанавливается так быстро.
Зная о том, что скоро должно случиться, он бы предпочел еще побыть в агонии.
— Несмега, — прохладная рука гладит его волосы, лоб. Какая-то маленькая капелька падает ему на висок, тут же скатываясь вниз. — Несмега, я знаю, что ты меня слышишь.
Конечно, он слышит. Не только слухом.
Нав осторожно открывает веки. Таниэль склоняется над ним, проводит ладонью по щеке, и гарка впервые, с заторможенным удивлением, замечает, какие у асура длинные ресницы. Мокрые длинные ресницы.
Так странно.
— Зачем ты сделал это? — шепчет лекарь так тихо, что Несмега угадывает слова по движению его губ. — Если ты хотел бежать... Я ведь...
Таниэль замолкает, прикрывает глаза, и нав видит, как он отчаянно борется с собой, чтобы сдержать всхлип или стон.
— Я думал, что ты не хочешь бросать своих братьев, — Таниэль сглатывает и продолжает: — Но дело не в них... Правда?
О, Спящий. Несмега знает, как именно нужно солгать. Но проклятый язык словно приклеился к нёбу.
— У тебя здесь задание? — асур почти утверждает. — Ты специально попал сюда?..
— Нет, — хрип раздирает недолеченное горло.
— Лжешь.
— Тан... — Разведчик неимоверным усилием ловит слабыми пальцами запястье светлого, отчего тот вздрагивает, но не пытается вырваться. — Прости меня.
Несмега еще никогда в жизни не говорил более правдивых и одновременно более лживых слов. Таниэль слегка расслабляется, опускает плечи, отводя взгляд куда-то в сторону.
— Я принесу тебе еще отвар...
Комиссар Нави известен тем, что рассчитывает свои операции вплоть до секунды. И пусть Несмега потратил много сил, чтобы уговорить его и разработать эту операцию, сейчас он не жалеет об этом.
После подачи сигнала проходят сутки и ещё тринадцать часов, и на секретной базе асуров снова звучит тревога.
Отсчет начинается.
Несмега с трудом встает с постели, дотягивается до полок с лекарскими инструментами Таниэля, нащупывает острый скальпель. Дальше — дело нескольких секунд. Он быстро надрезает кожу над шестым ребром слева, смотрит на вплавленные в живую кость иероглифы — благословение князя. Пара слов на навском — и резкие очертания вспыхивают темным, и родная, живительная энергия устремляется по всем его жилам. Изголодавшееся больное тело с жадностью впитывает ее до головокружения. Хочется лечь прямо здесь и чувствовать эти искры в крови, просто чувствовать и ничего больше...
Но Несмега помнит: ему осталось меньше десяти секунд.
Следующий надрез — снизу вверх от запястья и до локтя левой руки. В этот раз неприятнее. Но приходится терпеть, когда изящный навский кинжал материализуется из лучевой кости и ложится ему в окровавленную ладонь.
Ложится только для того, чтобы в следующий миг нанести один единственный смертельный удар асурскому стражу, который сунулся в его палату-камеру.
Успел.
Несмега втаскивает внутрь тело, наспех раздевает и накидывает на себя светлые одежды, не забыв низко натянуть светлый капюшон. Конечно, маскировка так себе, но он сейчас не втираться в доверие идет.
База охвачена паникой. Из воинов на ней — сам командующий и два десятка стражей. Пока магическая защита держится, но асуры понимают, что надо уходить, не дожидаясь подмоги войск.
Разведчик легко проходит сквозь толпу ученых, которые пытаются унести с собой всё, что возможно: бумаги, артефакты, зелья, книги... Несмеге нравится видеть явный страх на их красивых лицах, но он старается не отвлекаться. Среди них нет Таниэля, он сейчас должен быть на нижних этажах, проверять пленных. Гарка невольно дотрагивается до тонкого браслета на левом запястье — хрупкой связи между лекарем и его подопечным.
Он пока в безопасности.
— Все — в центральный зал! — Итиаль выглядит бледнее, чем обычно, но всё таким же высокомерным. — Живее!
— «Правильно», — думает Несмега. — «Именно туда вам и надо».
Полгода назад, до того, как «попасться» стражам, Несмега тщательно подготовил пути отхода и возможные сюрпризы, чтобы хоть как-то помочь своим. Осечек здесь быть не должно.
Снаружи послышался страшный грохот, будто какой-то гигант с размаху ударил молотом по кровле бункера. Базу встряхивает.
Итиаль открывает портал, и центральный зал охватывает светло-голубая вспышка перехода. Первыми в светлый вихрь шагают двое ученых высшего уровня. Контуры их тел исчезают за бешенным водоворотом, но... через секунду портал с жутким звуком выплевывает их измельченные останки.
Толпа вскрикивает и бросается к дверям, чтобы уйти через стационарные порталы в подземелье, однако уже слишком поздно. Купол подземной базы проседает под еще одним ударом...
— Убегаем? — Несмега спрыгивает в снег рядом с асуром. Выходит не так ловко, как хотелось бы, но всё равно эффектно.
— Тварь! — Итиаль бьет, не задумываясь, «эльфийской стрелой», но броня, надетая на разведчике, спокойно выдерживает атаку.
— Ай-ай, — нав цокает языком, глядя на растрепанного и загнанного асура. — Дедушка прикажет вымыть тебе ротик после таких слов.
Командующий вскрикивает что-то неразборчивое и готовится к следующему удару. Он очень сильный маг, он хитрый и жесткий, но ему не хватает опыта и холодного рассудка. Поэтому навский аркан он замечает слишком поздно и падает как подкошенный в снег, ловя ртом воздух и отчаянно пытаясь удержать в себе хоть каплю энергии...
— Давно ждал этого момента, — бормочет Несмега и быстрым заклинанием оглушает светлого. — Спасибо.
— Не за что, — сухо отвечает нав в длинном темном плаще, один из лучших боевых магов Нави. — Ты в порядке?
— Более чем, — разведчик так давно не разговаривал ни с кем из своих, что эта ситуация кажется ему нереальной.
— Справишься сам?
Несмега переводит взгляд на распростертое тело командующего, в ладонь удобно ложится рукоять кинжала.
Ему, наконец-то, пора принести Нави обещанный изаль афь эмэж. Только почему на это так трудно решиться?..
— Я справлюсь, Парга.
— Что ж, — маг кивает и оборачивается в сторону горящей базы, возле которой вспыхивают и гаснут одиночные светлые вспышки порталов. — Я прослежу, чтобы тебе никто не помешал.
Несмега поудобнее перехватывает кинжал и дотрагивается до тонкого браслета, чувствуя тепло и сердцебиение Таниэля. Он где-то рядом.
Парга уходит порталом, но его энергия еще витает в воздухе неуловимым шлейфом.
Пора.
Разведчик приседает рядом с Итиалем и заносит кинжал над его лицом...
Таниэль обрабатывает раны очередного пленного нава, когда слышит сигнал тревоги. В первую секунду он думает, что это опять Несмега, но в следующее мгновение становится ясно: база атакована.
Асур наскоро помогает пленному, который настолько слаб, что не может даже открыть глаз, и устремляется в коридор, а дальше по лестнице наверх. Его гложет какое-то странное чувство тревоги, и он понимает: Несмеги нет внутри убежища. Тонкая полоска кожи и магии на запястье пульсирует, словно он сейчас очень нужен наву.
Бред.
Он должен быть в порядке.
Таниэль закусывает губу, глядя на то, как несколько стражей пытаются забаррикадировать двери центрального зала. Грохот от сотен заклинаний отражается от стен страшным гулом, и лекарь, подхватив полы синей накидки, стремглав бежит вниз, к одному из дальних запасных порталов в башне.
Светлый вихрь выбрасывает Таниэля на заснеженную площадку скал, и мороз тут же заключает его в своих немилостивые объятия. Асур вскакивает на ноги, ощущая в воздухе потоки темной энергии.
Спящий, з чем они это сделали? Пусть навы уничтожат всех ученых и захватят базу, скоро сюда прибудут легионы, и тогда гарки просто окажутся в западне.
В чем смысл?
Таниэль снова ощущает пульсацию браслета и откидывает непрошенные мысли. Несмега где-то совсем рядом.
Разведчик прикидывает траекторию удара и заносит кинжал так, чтобы острие вошло ровно под глазное яблоко...
— Нет!
Для него это вовсе не неожиданно, но он всё равно почему-то вздрагивает и поворачивает голову.
— Несмега... — Таниэль прерывисто вдыхает, его глаза расширены, а белоснежные пряди выбились из идеальной прически. — Что ты делаешь?! О, Спящий...
— Я должен, — на нава накатывает непонятно откуда взявшееся равнодушие. Оно хрупкое, как весенний лед, но он бесстрашно на него ступает. — Это то, за чем я пришел сюда.
— Чтобы убить Итиаля?
С губ Несмеги срывается легкий смешок:
— Да нет же, глупый... Мне нужны его изаль афь эмэж. Только и всего.
Асур вздрагивает и бледнеет. На его красивом лице проступает смесь ужаса и потрясения, которую наву так хочется смыть пригоршней чистого горного снега.
— Несмега... — Таниэль делает неуверенный шаг вперед. — Прошу тебя, чтобы ты ни задумал, остановись.
— Ты не понимаешь...
— Нет, это ты не понимаешь! — светлый судорожно облизывает губы. — Он — сын главы совета! Если ты изуродуешь его, поверь мне, наши иерархи найдут, как достать тебя даже в навском стане... Оно того не стоит. — Таниэль приближается еще немного и присаживается на колени рядом с разведчиком. — Тебе и твоим братьям пора уходить. Я не знаю, чего вы пытались этим добиться... Но оставаться здесь для вас — самоубийство!
— Что ж, — взгляд Несмеги леденеет. — Тогда я готов рискнуть.
— Ради чего?! И подумай только... То, что ты делаешь, ужасно, — Таниэль сглатывает, горный ветер бросает ему в лицо белокурые пряди.
Наву хочется сейчас поймать их лучики, но вместо этого он просто пожимает плечами:
— Это приказ моего князя. Если я не принесу ему это, я — труп.
Асур бледнеет, хотя, казалось бы, больше некуда.
— Ты будешь трупом, если тронешь его.
— Вот и узнаем, — Несмега снова направляет кинжал к намеченной цели, но в последний момент сильная рука перехватывает запястье и останавливает удар.
Нав крепко сжимает пальцами рукоятку, но не двигается, не пытается отдернуть руку, только молча смотрит на профиль знакомого лица. Всегда такого красивого лица и такого смертельно неподвижного сейчас.
— Возьми мои...
— Что? — разведчик чувствует, как собственное сердце бьется где-то в горле, а всё, что ниже — лишь безжалостная пустота.
— Возьми мои изаль афь эмэж, — шепчет Таниэль дрогнувшими губами. — Я не могу позволить тебе сделать это с ним... Пусть он — бессердечная сволочь, но он мой брат и живое существо. Тем более, это я во всём виноват...
— В чем? — Несмега до крови прикусывает себе внутреннюю сторону щеки.
Асур моргает, а потом переводит на него взгляд и нежно касается ладонью щеки гарки:
— В том, что не смог тебя ненавидеть... — он судорожно вздыхает: — Так что?.. Мои эмэж подойдут твоему повелителю?
Несмега забывает почти все слова, все мысли. Почти автоматически протягивает кинжал светлому рукояткой вперед и также машинально шепчет:
— Только если ты сделаешь это сам.
Обычно руки Таниэля никогда не дрожат.
А сегодня — не тот случай. Асурских лекарей учат искусству врачевать, побеждать боль, отгонять болезни, а не вырезать себе глаза.
Несмега хочет отвернуться, но не может. Как в полусне открывает небольшую шкатулку, оставленную Паргой и садится ближе. Будто, если он будет рядом, когда навская сталь впивается в светлую плоть, кому-то будет легче.
Нет.
Не будет. Уже никогда.
Таниэль давится всхлипами, дикой болью, но первый непостижимый ужас проходит, когда лезвие разрывает нервы. По красивому лицу струится сверкающая серебряная кровь, тяжелыми каплями падает на колени целителя, руки нава и девственный снег.
Лекарь с задушенным воем и кровью расстается с частью себя. В навскую шкатулку падает сначала один глаз Света, а через несколько секунд — второй.
Несмега ждал этого момента все полгода, планировал сотни раз, представлял. А теперь ему вдруг стало плевать... Он подхватывает Таниэля, прижимает к своей груди, словно собирается утешить и укачать его, как ребенка.
— Тише... — всё, что успевает сказать он до того, как по щеке скатится одна единственная слеза. — Прости меня.
Его пальцы глядят белоснежные волосы, губы целуют макушку, лоб. Асур дрожит, как осиновый лист в злом дыхании урагана, и Несмеге отчаянно, до боли, хочется его согреть.
— Всё правильно... — Из-за дрожи и физических мук речь светлого трудно разобрать. — Я сам решил...
— Нет, — разведчику хочется истерически рассмеяться в светлые пряди, но он душит этот смех. — Нет, мой хороший... Это я всё решил.
— О чем ты? — Таниэль судорожно прижимает кончики пальцев к окровавленному лицу.
Несмега сглатывает, оставляет горячий поцелуй на холодном виске:
— Нам нужны не просто глаза Света. Нам нужны глаза Света, отданные добровольно. Я... вырезал столько глаз, но ни одни из них не подошли для аркана. — Разведчик прижимает асура к себе еще плотней, укачивая его в своих объятиях. — И тогда я услышал про тебя... Разведка донесла. Вся эта операция, всё это — ради тебя.
Они оба молчат.
Где-то вдалеке полыхает асурская база, и осуждающе звенят горы.
— Ты не собирался, — Таниэль едва справляется, чтобы подавить стон, — Вырезать его глаза?
— Нет, — Несмега чувствует, как по его щеке катится еще одна слеза и падает на залитые кровью одежды лекаря. — Нет, не собирался...
— О чем еще ты мне лгал?
Нав судорожно сжимает тонкими пальцами плечо светлого, словно боится, что сейчас куда-то провалится. Куда-то, где нет ни начала, ни конца.
— Еще о двух вещах...
— А теперь... Теперь ты можешь сказать правду?
Разведчик кивает, снова наклоняется к Таниэлю и шепчет ему на самое ухо, но собственный шепот оглушает до онемения:
— Правда... Правда, Тан, в том, что меня зовут Нега, и я не могу тебя отпустить.
Нега смутно помнит, как добрался до лагеря, как передал изаль афь эмэж князю. Ярга кратко поблагодарил его, похлопал о плечу, но расспрашивать не стал.
Да и разведчику было нечего сказать.
Церемонию проведения аркана назначили в ту же ночь. В палатке князя только иерархи — они прибыли со всех, даже самых дальних фронтов — и Нега. Что бы ни случилось, только им суждено разделить дар этого заклинания.
Дар добровольно отданных глаз Света.
Хорошо, что навы не лезут друг другу в душу. Хотя, оно и так всё понятно. Просто у темных не принято сочувствовать: к чему пытаться зализывать словами чужие раны?
Нега не выдержал бы, будь оно иначе.
Советник творит аркан в полной тишине, родная энергия радостно ласкает кожу, жилы, утомленные руки с не смытой до конца серебряной кровью, но ему всё равно. Он не здесь, но и не там.
Когда всё заканчивается, Нега первым выходит из палатки, по колено утопая в пушистом снегу, и кое-как огибая другие палатки и пепелища костров. Почти не глядя, он приближается к старому раскинувшему дубу, и его немилосердно сгибает пополам в рвотном позыве. Желудок выкручивается наизнанку, и что-то обдирает грудь изнутри. Нега почти задыхается, вынужденно хватается за ствол дерева, который почему-то кажется таким невероятно теплым.
— Эй... Нега? — он слышит сзади легкие шаги соплеменника, его знакомый озадаченный голос. — Что с тобой?
— Всё нормально, — глава разведки с трудом зачерпывает пригоршню чистого снега и вытирает им губы. Объяснение, что он еще не отошел от асурских экспериментов, вполне логичное, хотя он и знает, что дело не в них. — Я сейчас...
Нега поворачивается к наву и замирает.
Высокий, стройный, темный комбинезон, черные волосы и глаза, вот только сквозь тьму линий разведчик видит смутные очертания белоснежных волос и залитых Светом зрачков.
— Я сейчас приду в себя, — невозмутимо заканчивает предложение Нега и прикрывает веки. Ему холодно и пусто. И немного безразлично. Но, какая разница, если теперь у Нави есть такой прекрасный козырь в этой слишком затянувшейся войне?
— Это восхитительно и неправильно, — тихо шепчет разведчик, поворачиваясь к «собрату» лицом к лицу.
— Что именно?
Нега скорее чувствует, чем видит, как по серебристому снегу скользят тени высоких гибких гарок. Вот и всё. Никаких тебе загадок и подозрений — Тьма, наконец-то, обрела зрение.
— То, что его глаза теперь будут со мной вечно.
Изаль афь эмэж
Название: Изаль афь эмэж
Автор: Aitan
Размер: миди, 4800 слов
Пейринг/Персонажи: Ярга, Ирга Ихорга, Парга, Нега, ОМП навы, ОМП асуры
Категория: слеш
Жанр: ангст, даркфик
Рейтинг: R
Предупреждения: Кровь
Краткое содержание: немного из событий Первой Войны
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальше
Автор: Aitan
Размер: миди, 4800 слов
Пейринг/Персонажи: Ярга, Ирга Ихорга, Парга, Нега, ОМП навы, ОМП асуры
Категория: слеш
Жанр: ангст, даркфик
Рейтинг: R
Предупреждения: Кровь
Краткое содержание: немного из событий Первой Войны
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальше